Уничтожение Байкала и кретинизм власти. Откровения министра (часть 1)

Сергей Матвеев. Герой для общественников, экологов, жителей Байкала и подозреваемый для следователей.

Кроме того, что Сергей Александрович возглавлял Министерство природных ресурсов и экологии Республики Бурятия, его деятельность в области экологии впечатляет: он руководит некоммерческой организацией Союз охоты и лесопользования Сибири и Дальнего Востока, является федеральным экспертом  Народного Фронта, членом общественного Совета Минприроды России, председательствует в комиссии по развитию лесного комплекса Общественной палаты Иркутской области. 

«Сергей Александрович, ваша кандидатура рассматривалась у нас в Забайкальском крае на должность министра природных ресурсов, почему вы не у нас в "Пентагоне" заседаете?

- Ну, во-первых, мне хватило министра в Бурятии и когда ты делаешь добрые дела, а потом тебе уголовные возбуждают как-то не сильно приятно, непонятно и честно говоря оскорбительно вообще, во-вторых, не то, что бы было предложение - были разговоры, были предложения направить резюме и причем это было несколько раз, я так же скажу, что у меня были еще предложения в пять субъектов РФ, не буду говорить какие, но там даже в одном из субъектов было предложение работать Министром по региональному развитию. Там как раз край такой связанный с экологией очень сильно, в принципе мне пока это не говорит о том, что лично министр федеральный так же пару раз когда я еще был региональным министром, он приглашал на должности более высокого ранга, но в силу того, что не хотелось мне подставлять моего работодателя - главу республики Бурятия, я вынужден был отказаться по ряду причин, потому что бросать на полпути начатые дела не очень-то хотелось, тем более Бурятия моя малая родина и очень хотелось сделать что то полезное для людей, для Байкала и для развития родного края»

О Байкале и основная речь. В Москве прошло большое мероприятие под патронажем Вячеслава Фетисова, где Сергей Матвеев естественно поднимает важные вопросы, которые касаются и Забайкальского края. 

-  Приведите пример вот этого алгоритма, который вы хотите донести сейчас там в Москве на этом заседании с Фетисовым

- Алгоритм делится на две части. Первое это поправки, тут отдельная история. Поправкам всегда же предшествует какая-то проблема, вот эту проблему они пытаются вот таким способом решить, я говорю, что, ребят, проблема не в этом, а вот в этом и вот решение немножко другим способом, оно позволит минимизировать какие-то изменения в законе о Байкале, а действительно привести его в адекватное состояние, а второе, мы таким образом максимально быстро и эффективно и с минимальными расходами бюджета решим ряд проблем, которые обозначены как поправки, которые решают ряд проблем. Я не понимаю, почему эксперты это понимают, почему в Госдуме это никак не доходит, для меня пока загадка. Второе, что касается реальных угроз Байкала. У Байкала очень много настоящих угроз начиная от чистого воздуха, биоресурсов, рыба, несколько противоречащих друг другу законодательство и нормы и подзаконные акты, которые там одним разрешают другим запрещают. Я уже не говорю, что вопросы на двух субъектах в Иркутске Росреестр по одному воспринимает одни и те же нормы законов. В Бурятии по-другому, вопросы лесопользования ну и так далее. Вопросы водозаборной территории вот как раз Забайкальский край, где вы находитесь очень имеет сильное влияние на качество и количество воды в Байкале, от этого зависит и даже Иркутск, потому что основной выгодоприобретатель в части электроэнергии и все-таки, во-первых, колебания не сильно благоприятно отображаются. Во-вторых, грубо говоря мало или много воды это влияет на Иркутск. ГЭС и последующие каскады ГЭС, еще три штуки и собственно на экономическую составляющую Иркутского региона и соседних это тоже сильно влияет. Второе мы говорим о недропользовании. Не секрет, что у нас добывают разного вида полиметаллы, благородные полудрагоценные типа нефрита  и драгоценные металлы , золото и так далее, добывают уголь и все эти моменты в силу того, что у нас огромная территория, они труднодоступные, почему то ни в лесном хозяйстве до сих пор не в вопросах недропользования очень слабо применяются новые технологии - к примеру космический мониторинг, от того, как недропользователь ведет свою деятельность и вот немало примеров сейчас когда общественный активисты выезжают  на место видят нарушение закона, в виде того,  что где-то ведется незаконная добыча золота, где-то осуществляется сброс в реки Катанца, Красный Чикой, по проектам, по недропользованию, по правилам недропользования там вообще сброс в реки исключен. Ну судя по тем ответам, которые мне направили Байкальской природоохранной прокуратурой говорит, что вот мы взяли пробы в реке, вредных выбросов не обнаружено, то есть они признают, что есть сброс в водный объект, видимо, они не знают о том, что сбросов в принципе быть не должно, они проверили, грубо говоря, непонятно как проверили я не знаю насколько это действительно компетентные лица проверяли качество воды, но я так понимаю, что местные жители когда видят, что нет рыбы, рыбалка там сильно ухудшилась. А это основа их жизнедеятельности, в том числе и охот ресурсов, они видят, что после того, как пришли золотари у них исчезла рыба, соответственно у них сильно изменилось качество жизни, изменилась вплоть до того, что вообще само понятие жизнь у них становится под угрозой, так как мы понимаем, жизнь – вита, вода, по-латински сочетаемые понятия. Плюс люди живут охотой, дикоросами, лесом, живут рыбой и вдруг у них все это начинает меняться, уменьшаться, исчезать. Я уже не говорю о всяких лесопатологи и болезнях с этим связанных, то есть люди начинают задавать вопросы, мол, а каким образом, почему мы вынуждены страдать из-за этого из-за того, что там какие-то чиновники, кому-то что-то разрешили? А какие-то надзорные ведомства ничего не контролируют? И в этом смысле для меня тоже загадка, у нас очень много всяких Рос-чего-нибудь-надзоров, прокуратур всевозможных, количество других правоохранительных силовых структур. Много специальных служб, которые у нас за зарплату занимаются тем, что контролируют-что-либо разного рода недропользование, региональный надзор, федеральный надзор.

То есть и получается пословица у семи нянек дитя без глаза. У нас явное идет уничтожение экосистем, деградация водных объектов, снижение популяции рыб, даже любительский лов сильно пострадал, если бы эти рыбаки и так же спокойно дальше рыбачили. Кормили своих детей я не думаю, что у них какая-то возникла желание куда-то ехать, тратить время, рисковать жизнью, бороться с этой ветряной мельницей как наше государство, я имею в виду ту ее часть, которая очевидно в глазу бревно не видит. То есть, мне кажется, если бы не было проблемы, люди бы не вышли на улицу, по сути, с вилами на танки, на людей, кто занимается добычей золота явно при деньгах, явно при связях. Соответственно, мне кажется на это стоит обратить внимание и вот мне скинули несколько видео материалов, я посмотрел. Я не скажу, что я суперспециалист в недропользовании, но какие-то вещи в силу того, что я был связан с этой отраслью мне пришлось посмотреть по плодородному грунту, его просто закапывают, лес просто валят бульдозерами, рекультивация не производится, сброс в водные объекты осуществляется, в принципе происходит деградация водных объектов вплоть до их полного исчезновения. А эти реки они все таки являются, во-первых они находятся в Байкальской природной территории, не надо забывать, что там есть определенные нормативные ограничения, во-вторых они влияют на экосистему Байкала, хоть находятся в водосборной территории, то есть это не центральная экологическая зона, но в любом случае, они участвуют в водосборе, в-третьих они гидрологически связаны с Байкалом, ну в четвертых несут некую социальную функцию для местного населения  и мне кажется, что тут как-то надо рачительно подходить к вопросам природопользования недропользования , когда речь идет о интересах граждан и уникальности экосистемы озера Байкал. Сейчас пока этого не видно.

- Что вы предлагаете?

- Я предлагаю все-таки начинать применять формулу, по которой досконально выявлять причину, диагностировать эту причину и начинать бороться с причиной, потому что сейчас в 99% случаях мы боремся с симптомами, я говорю на медицинском языке, чтоб обычным людям было понятно, что происходит. Второе – когда мы поймем, что надо бороться с причиной, мы должны понимать, некую аналитику проводить, если мы начнем бороться с причиной какие последствия, если не начнет тоже какие последствия, сравнивать эти последствия, экономические социальные риски исследовать и не допускать подобных случаев в дальнейшем. Следующий этап — это мониторинг и инвентаризация, в большей степени касается лесов и земель вокруг Байкала. Мониторинг касается – земли, леса, водные объекты. Мы должны четко проинвентаризировать. Понимать, что вот эта река такая-то, качество воды такое-то, уровень воды такой-то, колебания такие-то, ее водосбор оттуда-то. Все возможные антропогенные влияния связанных с ними объекты может повлиять на него так-то, так-то. Второе мониторинг – мы должны понимать, что у нас в мире существует куча разных механизмов. Не должны мы приходить на объект и на глаз определять его уровень реки. У нас часто возникают незаконное недропользование, незаконное землепользование, потом мы всякие принимаем законы типа амнистий 280 ФЗ, чтобы какие-то вещи узаконить, незаконный туризм тоже частое явление, незаконное, вот сейчас часто в тренде тема очистных. Там, где нет очистных, ну, понятно, там тоже некая антропогенное влияние, где есть очистные почему-то они не работают

- Ну вот в Красном Чикое, по-моему, при потоплении 2019 года колодец смыло в реку просто

- Тут я скажу у нас и законы, по которым строятся очистные не соответствуют нашему времени, современности, ни здравому смыслу. Вот это излишнее забюрократизированность, она вообще не дает возможности что-то построить. Это большой подвиг, что Минстрой чего-то строит, пусть не так, пусть не по тем технологиям, пусть это не работает потом, но хотя бы че-то строят. Но честно говоря Байкал все-таки заслуживает большего внимания и меньшего бюрокритинизма что ли. Реально бюрокритинизм! Потому что вот есть 83 приказ по которому строятся очистные в этом приказе там 6 показателей просто невозможно измерить никакими приборами. Я понимаю, что ученые в химии не разбирались, когда этот приказ писали, математики в основном были или еще какие-то еже с ними. Географы может быть. Но почему люди которые не обладают достаточными компетенциями вводят в заблуждение чиновников в лице вице-премьера Виктории Абрамченко и они потом выпускают такие неадекватные нормативы которые либо в космос задирают цены на строительство, понятно, что результат невозможно достичь и не нужны такие результаты, как президент говорил, часто такую фразу: необходимым и достаточным, то есть вот объект который нивелирует антропогенную нагрузку должны строиться на принципе необходимости и достаточности. Не надо изобретать велосипед и делать, сливать в Байкал чуть ли не дистиллированную воду, хотя в самом Байкале показатели гораздо попроще. Зачем? Кого мы хотим обмануть? Что за бред? Потом проектировщики откуда берутся, понятно, что у нас госорганы не всегда обладают компетенциями закупок и зачастую технические задания того, что мы хотим купить плюс наша крайняя закостенелость вот этой закупочной системы, позволяет выбрать каких-то подрядчиков, которые абсолютно не имеют опыта и начинают изобретать велосипед. Проектировать что-то там под безумные миллиарды, даже если его нанимают, вот ген поставщик Рос-чего-то-ФАУ, подвед Минстроя России, я не понимаю, что они делают. У меня задача была, когда я был министром, я был руководителем направления очистных, я с Минстроем никак не мог найти общий язык, потому что там они уже что-то решили. Меня даже в известность не ставят. И я в итоге отказался от этого направления, потому что если я не могу на него влиять, как я буду им руководить? Но посыл был один – давайте на экспертном совете разберемся что мы строим. Привлечем экологов, поймем зачем мы это строим? И какой эффект это даст, а потом мы уже примем решение и выберем какие-то еще альтернативные варианты, которые могут быть, либо дадут больший эффект, либо какое-то снижение бюджетных затрат. Мой посыл не понравился, видимо люди хотели заработать, поэтому вот сейчас только это все начинает всплывать наружу и для меня загадка почему, когда можно сделать нормально, можно сделать по-человечески, собрать международный опыт, собрать опыт наших российских ученых и попробовать его пока в маленьких масштабах, если пойдет можно масштабировать на всю – Забкрай, Иркутскую область, Республику Бурятия. Это было совместно с учеными здорово. Но там уже видимо договоренности, сейчас они приводят не сильно к позитивным результатам. Приезжают парламентские комиссии, разные эксперты, говорят разное. Никак положительно это не влияет на экосистему Байкала. Поэтому я считаю, что от старых, закостенелых схем избавляться. Все-таки принимать решения и стремиться получить результат. Не стремиться отчитаться, что мы что-то построили, деньги освоили, у нас по KPI все хорошо. Как вот лесники – проект сохранения лесов, а KPI это количество купленной техники на подсадку и пожары. Как мы можем количеством техники качество борьбы с пожарами предотвратить? Это же странно. То есть KPI неправильно устанавливается. Мы в общественном Совете Минприроды России неоднократно об этом писали. По сохранению озера Байкал, по сохранению лесов, по сохранению уникальных водных объектов и так далее.

Когда мы правильно поставим диагноз, правильно поставим цели, правильно определим ключевые показатели эффективности, достижением этих целей и когда надзорные органы реально начнут выполнять свою работу, применять новые технологии, когда это будет, все будут стремиться достичь результата, а не просто формально бюрокритинизм играть, тогда у нас мне кажется все будет хорошо в целом начнем двигаться в сторону развития, а сейчас я не знаю, как это можно назвать, но не только не развитием

Конец первой части

Вячеслав Бортницкий, Ирина Тимофеева, Иван Корнев. ЗабТВ