Семью с ребенком-инвалидом чиновник Пономарев оставил жить на руинах

Двор на Кодарской 10 –с виду самый обычный. А вот дом – как с фотографий военного времени. Чего он только не видел – в разное время тут жили солдаты, была конюшня, а потом - общежитие. Свидетельство тому - множество дверей теперь уже в останках дома. Но здесь до сих пор живут люди. Семья с двумя детьми. Одна из девочек – Христина – инвалид детства.

Анна ВЕДЮШЕНКОВА:

« - Дочь у меня с рождения ДЦП в тяжелой форме. Она лежит не встает, не сидит, как бы тяжелая форма. У нее ДЦП - не разговаривает, лежит. Мы ее лечим постоянно … стык … и нам предложил Михалев вот это жилье и как бы согласилась, потому что некуда было идти».

Середина дома прежде и вовсе была выгоревшая. Власти обещали все отремонтировать, но жители справлялись сами.

Максим ФОКИН:

« - Там подколотим, там подделаем, ну вот так вот. Возможности нет в принципе вся вот денежная… деньги уходят на лечение ребенка. Мы сильно не можем так сильно позволить поддерживать, ну пытаемся поддерживать. Ну видите сами терпеть невозможно жаловались ко всем, моя бегала вся на нервах дочь постоянно болеет, постоянно по больницам, постоянно таблетки, а они дорогие».

Каждое утро у семьи начинается с уборки шлака. Затем- обыденные процедуры Христины – измерение температуры, необходимые уколы. И – снова ремонт рассыпающегося дома. Кстати, по мнению специальной комиссии, в таком жилье можно существовать.

Вячеслав БОРТНИЦКИЙ:

« - В прошлом году жильцы дома поставили шпалы, опасаясь, что однажды ночью дом может просто повести в сторону шпалы в отличии от аварийного дома, стоят крепко».

Абсолютно нормальная семья, непьющая, с маленькими детьми, своим небольшим, но хозяйством. С больной дочерью. Администрация не просто не помогла с ремонтом. Недавно забрали документы и на эту хижину.

Анна ВЕДЮШЕНКОВА:

« - Договора нет у меня на временное вот это жилье. Они забрали его и все вообще нету ничего на эту квартиру. Даже за свет получается книжку сделать, они просят договор временного найма. У меня Пономарев его забрал и все

- Вы потом просили сюда еще себя вписать?

- Да, я предлагала - пропишите мне, чтобы я могла может своими силами, потом приватизация была они же помогают вот эти жилищные, тишина никто ничего не хочет. Я, когда последний раз был, он мне говорит. Пономарев, - где у вас договор социального найма? Я говорю – вы его у меня забрали. Все равно есть же какие-то книги учета, я же состою по очереди. – Так получается вы заехали сюда самовольно? Я говорю – ну как я могу заехать самовольно?! Я была у Михалева, к вам приезжала, что вы мне дали договор вот этот найма я же с вашего согласия, сюда заехала, вы знаете прекрасно эту ситуацию. Он был дома у нас. Пономарев. Сказал, зашел домой все, у вас хорошо жить можно. Сил больше нет, как можно жить в таких условиях? Воды нет, берем где придется, можно так сказать зимой очень холодно – вот все это рушится. Вот они приезжают и говорят, что все нормально».

Вот так живут люди в краевой столице. Зачастую такие картинки остаются без внимания властей. Зато в отчетах звучат оптимистичные цифры. К примеру, по итогам прошлого года в крае расселили более 70% жильцов ветхого и аварийного фонда. Так где же связь между докладом и реальностью?

Вячеслав Бортницкий Владимир Николаев ЗабТВ